Профессия религиовед
В РГГУ не ограничиваются книжными знаниями, много внимания уделяют так называемым полевым исследованиям.Фото автора
Название специальности «религиовед» пока для уха российского человека звучит несколько экзотически. Однако те или иные проявления религиозности в повседневной жизни, а также в политике касаются едва ли не каждого гражданина нашей страны. Сегодня невозможно дать серьезный политологический анализ текущих событий без участия квалифицированного эксперта-религиоведа. Между тем этой редкой специальности обучают всего в нескольких вузах страны. Один из них — Российский государственный гуманитарный университет. О том, как готовят религиоведов, корреспонденту «НГР» Лидии ОРЛОВОЙ рассказал руководитель Учебно-научного центра изучения религий (ЦИР) РГГУ профессор Николай ШАБУРОВ.
— Николай Витальевич, религиоведение — это новая дисциплина для нашей страны, или у нее есть истоки, может быть, научный атеизм времен СССР?
— Когда мы говорим о каких-то научных дисциплинах, то не должны ограничиваться нашим Отечеством. Нет ни одной дисциплины, которая существовала бы в рамках одного государства. Научный атеизм — это специфическая вещь, которая относится исключительно к советскому контексту, в то время как научное изучение религии восходит по крайней мере к XIX веку. Можно вспомнить Макса Мюллера, который стоит у истоков изучения мифологии и научного изучения религии, какими бы архаичными нам сейчас ни представлялись его воззрения. Эдуарда Тэйлора, Джеймса Фрэзера, феноменологию религии. Конечно, религиоведение не началось «с нуля», нельзя сказать, что это новая наука. И, безусловно, она не имеет своим предшественником научный атеизм. Это достаточно старая дисциплина, но она, может быть, окончательно не сформировалась — идут споры и по поводу предмета и методов. Можно считать, что в какой-то степени религиоведение отпочковалось от философии, точно так же, как от философии отпочковались психология, социология, а сейчас они к философии не имеют никакого отношения.
Что касается советского научного атеизма, то это была идеологическая дисциплина, в которой научного было не так много, поскольку ее целью была борьба с религией, обличение религии с ортодоксальных марксистко-ленинских позиций. Другое дело, что в рамках этой дисциплины в советский период проводились научные исследования, причем зачастую ценные. Но при этом сам научный атеизм, с моей точки зрения, не являлся наукой.
— Как готовят специалистов в области религиоведения?
— Если говорить о религиоведении как о вузовской дисциплине, а не о науке, то она в большинстве вузов действительно генетически связана с научным атеизмом. Были кафедры научного атеизма, и в 1990-е годы многие из них стали преобразовываться в кафедры религиоведения. В РГГУ несколько иная история. В Историко-архивном институте, на основе которого возник наш вуз, также была кафедра научного атеизма. Однако наш центр возник на совершенно другой основе. В 1989 году на кафедре музеологии решили ввести новый предмет — история религий. Так случилось, что вашего покорного слугу позвали читать этот курс. В 1992 году возникла идея создания специализации по изучению религий и ее организационного оформления — первоначально на базе специальности «История и теория культуры». Сначала эта специализация появилась в рамках системы второго высшего образования.
Занимаясь ее оформлением, я столкнулся с трудным выбором: с одной стороны, мне не хотелось приглашать статусных научных атеистов, а с другой — я не мог приглашать людей религиозно ангажированных. Речь, безусловно, не идет о том, что религиоведы должны придерживаться атеистических или нерелигиозных взглядов. Это совершенно другой вопрос. Просто религиоведение — это не религиозная апологетика. Поэтому мы брали к себе историков, востоковедов, в меньшей степени философов, которые занимались проблемами религии. На самом деле в советские времена, в 70–80-е годы, очень многие в своей деятельности соприкасались с историей религиозных воззрений, религиозным искусством. Это могло быть в рамках истории культуры, эстетики, истории искусств. Мы набрали людей, которые не имели никакого отношения к старому научному атеизму, но были очень хорошими специалистами.
