Как стать нюхачом

«Хорошо там, где мы есть», — говорит популярный актер. HELLO! отправился с ним в его родной город Таллин, куда Кирилл приезжает раз в полгода, чтобы побыть самим собой.

«Посмотрите, Нюхач, как живой!» — раздается на каждом шагу. Уличные артисты, туристы из Москвы и Петербурга, продавцы глинтвейна — в Таллине его узнают все. Кирилл, широко улыбаясь, со всеми здоровается за руку, фотографируется, раздает автографы. В сериале «Нюхач», второй сезон которого осенью с успехом прошел на Первом канале, его герой — весьма любопытный тип. Внештатный эксперт Специального бюро расследований обладает сверхчувствительным обонянием, которое позволяет ему раскрывать самые сложные преступления. Он никогда не улыбается и одним лишь поворотом головы может рассказать обо всем спектре эмоций и о своих эстетических предпочтениях. Эдакий рафинированный интеллигент — то ли Джеймс Бонд, то ли Шерлок Холмс, — помещенный в весьма надуманные обстоятельства: офисы open space и просторные пентхаусы, круглосуточно подсвеченные серо-синим cветом. Тем не менее ему блистательно удается держать внимание зрителя, можно сказать, на кончике носа. Его сравнивают с Хью Лори и Тимом Ротом, Дмитрием Нагиевым и Константином Хабенским — главными героями самых качественных сериалов поколения 2.0.

Кирилл Кяро в Таллине

Кирилл Кяро у входа в Русский драматический театр Vene Teater, в котором он служил пять лет

В детстве я был обычным. Как все. Весь год ходил в школу, скучал, а летом ездил в гости к бабушке и дедушке, под Нарву. Там мне нравилось. Наверное, потому, что на каникулах там было ощущение свободы. С дворовыми друзьями мы дни напролет играли в казаки-разбойники, войнушку, мастерили самострелы, заряжали их черешней, которая оставляет такой след, будто у тебя и вправду кровь. Рядом с садовыми участками находились кладбище и стрельбище. Это было очень волнительно: мы лазили туда и ужасно боялись, что нас поймает сторож, — приходилось прятаться, убегать…

Мой двоюродный дядя — Вальдемар Кяро, заслуженный артист Эстонии. Но я с ним познакомился только в 2000-х годах, когда уже сам работал в театре. Не стань я актером, мы бы вряд ли общались. Я спросил его: «Почему ты выбрал эту профессию? Ведь у нас в роду рыбаки, хуторяне…» Он сказал: «Ну да, мы с тобой два изгоя в нашей семье. Два странных человека».

Случайно. Под конец учебы в школе я решил пойти в студию при Русском драматическом театре. Чтобы научиться общаться, поправить речь, почувствовать себя увереннее. И время, проведенное в этой студии, очень сильно отразилось на судьбах четверти тех, кто в нее ходил. Ира Леонова, актриса Малого театра, Илья Исаев, актер РАМТа, Паша Ворожцов, актер МХТ, — все они оттуда. Кстати, именно после того, как я стал ездить в студию, я проникся атмосферой Старого города и очень полюбил Таллин.

Почему ты решил ехать в Москву?

Когда пришло ощущение, что ты занимаешься своим делом?

Было чувство обиды из-за того, что тех, кто учился в Щукинском с тобой на потоке, оценили раньше, и они стали известными еще десять лет назад?

Появление Кирилла Кяро на площади в Таллине было воспринято как главный сюрприз рождественского вечера

В детстве Кирилл мечтал стать капитаном. Он любил приходить в таллинский Морской музей и подолгу рассматривать корабли. Здесь работает старый друг Кирилла, Роман, который готов открыть для него двери даже в официальный выходной.

Нет, все друг друга рады видеть. Но все люди занятые, в основном переписываемся в Facebook, ставим друг другу лайки, что это за общение? Для поддержания отношений — мол, мы имеем друг друга в виду. Но, может быть, это не так уж и плохо.

Ну, представь себе: Москва — это около 15 Эстоний, в Москве 15 миллионов человек, во всей Эстонии — полтора миллиона. К тому же я учился в 90-е годы — непростое время рынков, афер, когда белое вдруг стало черным. Накануне первого экзамена — как сейчас помню, это был ПФД, память физических действий, — объявили чрезвычайное положение. Но ночевал я не в общаге, то есть не дома, и не знал, что нельзя выходить на улицу. То, что я увидел, казалось мне невозможным — танки, идущие по Новому Арбату, на высотках стрелки, которые целятся в толпу. А толпа тогда была не такая, как сейчас, все еще не знали, чем это может закончиться, и шли на Белый дом совершенно бесстрашно, воспринимая происходящее как шоу. Я слышал крики «Идем коммунистов мочить!». Было понятно, что это начало какой-то жути. В Таллине ничего похожего никогда не было. Даже во время путча и отделения Эстонии от СССР, в самый острый для страны момент, войска в город даже не прошли — народ поставил огромные валуны на въезде, и на этом все закончилось. В Таллине и вообще в Эстонии всегда спокойно.

Меня всегда по этому поводу подкалывали. (Смеется.) Есть такой анекдот. Эстонец говорит русскому: «Это не мы тормозим, это вы гоните». Русский и эстонский языки очень сложные и совершенно непохожи друг на друга, и, конечно, когда человек делает в голове перевод, он медленнее соображает. Вообще, на родном языке эстонцы говорят очень быстро и по характеру бывают взрывные, темпераментные. Еще я первое время удивлялся московскому обслуживанию в ресторанах. Эстонцы раз в пять быстрее, интереснее общаются с клиентами.

Ты играл небольшую роль в «Ликвидации», но безусловная популярность пришла после сериалов «Измены» и «Нюхач». Чувствуешь удовлетворение — мол, да, меня наконец-то увидели, рассмотрели?

Кажется, рассудительность у тебя еще со студенческих времен. Ты такой сам себе психоаналитик. Неужели не переживал кризисов?

Если говорить о жизни в Москве, чего не хватает?